Ни в коем случае не утверждается, что существует отдельная категория "еврейской архитектуры", или что нееврейские архитекторы менее способны создавать столь же привлекательные, увлекательные, функциональные произведения. Однако возникает вопрос, есть ли что-то в еврейском опыте или мировоззрении, что побуждает еврейского архитектора проектировать здания, которые кажутся менее холодными, менее корпоративными и более творческими, чем обычные стеклянные и стальные коробки, которые доминируют в городских ландшафтах? Среди самых холодных зданий были общественные сооружения тоталитарных режимов 20-го века, здания, призванные донести до граждан мощь, авторитет и величие государства и "отечества." Независимо от того, был ли это архитектор нацизма Альберт Шпеер или один из неоклассических архитекторов Иосифа Сталина, их проекты требовали подчинения индивидуального выражения доминирующему политическому режиму. Смысл их подавляюще монументальных, ретроградных проектов был таков: Не думай. Служи. Творчество - синоним легкомыслия. Твоему собственному голосу нечего добавить к этой эстетике. Антрополог Гастон Гордильо описывает это намерение как "искусство создания власти через монументальные пространственные формы," и отмечает, что когда надежда Гитлера построить "самое высокое здание" (купол 290 метров высотой, способный вместить 180 тысяч человек) была омрачена началом строительства Советским Союзом Дворца Советов, высотой 495 метров (спроектированный евреем Борисом Иофаном), "Гитлер был в ярости," и когда он "отдал приказ о вторжении в Советский Союз в 1941, Шпеер понял, что "московское здание" застряло в голове Гитлера... Когда немецкая армия продвинулась к Москве, он сказал: "Положим конец их зданию раз и навсегда." (Здание так и не было построено из-за начала войны – ред.)"